I. Некоторые неясности современных представлений об истории антропогенеза.

Родина современного человека – Африка, откуда он расселился по Евразии, где уже был неандерталец. А где возник этот последний? Тоже в Африке? Было два очага возникновения независимых видов гомо сапиенса и две волны переселения? Неандерталец переселился в Европу, спасаясь от не дававшего ему житья кроманьонца, но тот нашел его и здесь?.

Человек утратил шерсть из-за ношения одежды. Но в Африке какая одежда – набедренные повязки.. Между тем все животные того же климатического пояса, в т. ч. и высшие приматы, сохраняют шерстяной покров, а человек его утратил. Он что, организованно, как евреи из Египта, изошел из Африки в северные районы, пожил в чумах и иглу, одеваясь в кухлянки, пока не утратил шерсть, и опять в полном составе вернулся обратно в Африку, чтобы затем уже начать описанное в предыдущем абзаце?. В то же время освобождение от шерсти лицевой части есть характерный внешний признак приматов, почему-то не входящий в перечень таковых, несмотря на свою броскость, и то, что именно этот признак превращает звериную морду в пускай и обезьянье, но лицо. Логично предположить, что процесс избавления от шерстяного покрова развивался и далее по мере превращения примата в человека под действием тех же механизмов, что и оголение лицевой части, а отнюдь не от воздействия одежды. В то же время развилось не встречающееся у животных оволосение известных мест (мужскую растительность, как вторичнополовой признак в расчет не берем) и головы, и ношение головных уборов никак этому не воспрепятствовало. Каковы эти механизмы, что их сформировало и запустило – зет из зе квещен. Но боже вас упаси заподозрить автора в подталкивании читателя к библейской версии сотворения человека!.

Считается, что орангутан раньше других высших приматов ответвился от общего ствола антропогенеза. В то же время у человека наблюдается ряд признаков, более общих с ним, нежели с гориллой и шимпанзе, ответвившимися позже, например характерные утолщения зубной эмали, строение неба.. Некоторые авторитеты не нашли этому более убедительного объяснения, чем то, что мол, не зубная эмаль сделала человека человеком. Так-то оно так, но почему после ответвления орангутана она истончилась, а после того же с гориллой и шимпанзе опять утолщилась? Эволюция не допускает обратного хода – кактусы, утратившие листья, уже неспособны их возродить, и под действием необходимости вместо них развивают листоподобные стебли (закон Долло)*. У проточеловека опять возникла потребность в тех же бугорках эмали, что и орангутана и он сформировал вторичные? Тогда они, при сходных функциях, должны иметь принципиально иную природу¹. Но все же вероятней, что бугорки первичны, а вот с ветвлением эволюционного древа не все так однозначно и окончательно..

¹В академических дисциплинах легковесные подходы тоже не исключены, как в примере с приводимой демагогической аргументацией. Одно время муссировался тезис, что мозг неандертальца больше мозга кроманьонца, то есть, нашего с вами, дескать, вот парадокс. Но один лишь взгляд на сравнительное устройство черепов расставляет все точки над «і». Мозг первого(на рисунке он справа), исходя из пропорций мозговой камеры, напоминает тесто, только-только начавшее подниматься, а мозг второго демонстрирует это поднятие по всей площади, от лобных доль до затылочных, и это поднятие состоялось за счет увеличения массы серого вещества и развития его извилин. То-есть, произошли структурные изменения, переход количества в качество. Поэтому важны опирающиеся на краниометрию конкретные оценочные критерии (лицевой угол, продольно-поперечный индекс, степень развития лобных доль (?)). В плане расхожих тогда же гаданий, имел ли неандерталец речь, мог ли скрещиваться с кроманьонцем весьма показательно сопоставление черепа неандертальца с обликом коренного австралийца или подвергшегося варварскому геноциду колониальных цивилизаторов тасманийца. Ответ очевиден: и речь имел, и скрещивался. И конечно же, он не просто параллельно вымер, а вытесняемый и ассимилируемый своим прогрессивно-агрессивным мутантом-собратом в силу действия законов диалектики, внес свой посильный вклад в расовое разнообразие современного человечества, передав сквозь толщу веков свой реальный облик в противовес гуляющим по страницам различных изданий соответствующей тематики нелепым реконструкциям. Параллельными в смысле межвидовой обособленности стали гориллы и шимпанзе. Они ушли в совместную подветвь, разветвившуюся впоследствии, не захватив за ненадобностью пресловутые бугорки и небо, которые никуда не девались с магистрального ствола (мейнстрима!) эволюции и достались гоминидам. В других же отношениях эти  приматы к человеку ближе орангутана, поскольку дольше были с ним единым целым. В соответствии с изложенным вершина эволюционного древа принимает следующий вид:

Подобные сдваивания – периоды замещения – предшествовали утверждению каждого нового вида, если только он не ответвлялся в свою экологическую нишу. «На базе» предыдущего вида, каковая догадка была высказана в работе «Глядя на кактусы», возможно возникали сразу несколько видов** – особенно, при катастрофических изменениях среды обитания.

Но вернемся к исходному (во всех смыслах!) вопросу. Если бы неандертальцы в свое время тоже вышли из Африки, они в соответствии со сформулированной выше закономерностью (см. «Главная ошибка Дарвина»), должны были совершить эволюционный скачок по отношению к оставшимся в прежней экологической нише, как это впоследствии произошло с кроманьонцами, создавшими после их палеонтологически задокументированного исхода, современную цивилизацию в то время, как в Африке эволюция, лишенная экстраординарных стимулов, стагнировала в своей рутине. В существующей же модели расселения гоминид предполагается, что Африка время от времени выплескивала сквозь разного рода бутылочные горлышки все более прогрессивные формы, облагороживающие своими генами выплеснутых ранее, которые, вопреки логике, замирали в своем развитии несмотря на грандиозную территориальную экспансию, освоение различных климатических поясов, и всего, с этим связанного. Т. е, все с точностью до наоборот. Изложенное возвращает нас к уже высказанному предположению, что в узлах видообразования какие-то обстоятельства разбрасывали прагоминид в разные стороны – каждого с доставшимся ему генетическим материалом – и в Африке неандертальца (как и денисовца и прочих) не было и ноги. Хотя морфологически (антропометрически) он и представляет собой нечто среднее между высшими африканскими приматами и современными людьми, чем и объясняется вопросительный знак в соответствующем месте кладограммы.

А где возник орангутан, второе по умственным способностям существо на планете после человека? Тоже в Африке? И в один чудесный день, не рассчитав усилия в своих брахиациях, сиганул так, что оказался аж в юго-восточной Азии? Нет, его азиатское происхождение, кажется, вне сомнений. Но остаются другие вопросы. Какие обстоятельства обусловили столь мощный интеллектуальный рывок при его крайне пассивном, сходным с ленивцем, образе жизни? Это входит в противоречие с нашей – Энгельса – Главной Закономерностью эволюции. Тем не менее, факт налицо. Остается только предположить, что орангутан есть продукт эволюционной деградации, избравший спокойную жизнь в лесной глуши вместо трудов и опасностей на переднем крае прогресса, и весь его интеллект – это реликт, атавизм. По такому пути пошли кораллы, актинии, перешедшие от активного к сидячему образу жизни. Заполнили имевшиеся экологические ниши по принципу: свято место пусто не бывает. Предположение (в отношении орангутана) экстравагантное и вряд ли могущее найти понимание у молекулярных исследователей, но оно хорошо укладывается в логическую схему. Надо искать того самого, не убоявшегося трудностей гоминоида, от которого ответвился оранг. Положим, он продолжил восхождение по стволу нашего древа эволюции. Но так, или иначе, а ветвление произошло в Азии!. И эти эмалевые бугорки..

Возникновение нового вида, не вызванное необходимостью освоения новой экологической ниши, возможно, обусловливается критическим уровнем накопившихся мутаций ДНК. И, коль скоро новой ниши нет, происходит видозамещение. Как в приведенном вначале повествования случаем с аммонитом. И как в случае с гомо сапиенсом, экологической нишей которого стал весь мир.

*Нет полной ясности взаимосвязи данного закона с явлением атавизмов. Востребованные атавизмы могут вновь распространиться, опровергая закон Долло? Нас это устраивает. Постичь бы еще закон появления атавизмов, которого нет. Как сказал Бунин – ищут какие-то законы, а никаких законов нет, одни случайности. При абсолютном непонимании им рациональной методики, здесь произошло случайное совпадение

**Хронологии, основанные на принципе незыблемой скорости мутаций ДНК, не вызывают полного доверия. И кажется, появляются свидетельства ускорения/торможения периодичности этих мутаций

      Моменты видообразования в условиях катастрофических изменений окружающей среды сравнивались с каплей ртути, разлетевшейся от удара на множество шариков. В работах зарубежных и отечественных авторов от 2014 г используются выражения: «взрывы (узлы) видообразования»..

II. Умом расправку не понять,

или об украденных рекордах

От спорных моментов в сферах достаточно умозрительных до вполне конкретной нелепости в области весьма далекой от антропологии, но тем не менее, естественнонаучной. Определение едва ли не самого основного параметра бабочек – размаха крыльев. Согласно принятому порядку он измеряется между вершинами расправленных крыльев. Правила же расправки предусматривают положение верхнего (определяющего) крыла, при котором его задний край перпендикулярен туловищу. В таком положении расстояние между концами крыльев включает не их истинную длину по большой хорде, а проекцию этой длины на линию перпендикуляра, составленную катетами по отношению к гипотенузам. Это, как если бы в антропометрии размах рук определяли не выведя их на одну прямую (перпендикулярную к туловищу, разумеется), а достаточно существенно подняв их выше горизонтали. Очевидная несуразица. Как и очевиден путь ее исправления: измерение размаха крыльев должно выполняться в положении, когда их главные хорды находятся на одной линии подобно приведенному примеру с размахом рук. Понятно, что эта линия тоже должна быть перпендикулярна туловищу, и что очевидно, проходящей через места их сочленения с корпусом (суставы). Такой размер будет представительным, т. е., отражать фактическую картину. Попутно отметим, что описанное положение крыльев практически совпадает с естественным у очень многих бабочек. Но главное, в полете крылья бабочек неизбежно проходят положение максимального размаха, это обусловлено действием физических законов, в том числе центробежных сил, действующих по нормали к направлению полета и положению корпуса – именно то, о чем мы говорим. Заставьте бабочку пролететь сквозь отверстие диаметром в измеренный на правилке размах, и увидите, что из этого получится. Итак:

Совка Тизания Агриппина (thysania agrippina). Самый большой размах крыльев в мире. Естественная позиция.

Самец тизании агриппины в стандартной расправке.

Реконструкция крыльев в их естественное положение, одновременно совпадающее с нашим главным условием. Размерность выдержана

Выполненные промеры показывают, что размах увеличился на 8,3%. Которые были украдены  вследствие ошибочных установок. Так, если по факту он составил 30 см, официально будет признано лишь 27,5

Птицекрылка Александры (Ornithoptera alexandrae). Самая крупная дневная бабочка (до 28 см согласно википедии). Промеры, выполненные на приведенном там же масштабированном снимке исторического экземпляра дают 18 см, что далеко не рекордный показатель, но нам важно другое. Перестройка крыльев в позицию максимального размаха, как показано на рисунке (на вставке здесь и далее сидящая бабочка в своем естественном положении), дает промер в 20,4 см, а это 112,6% от предыдущего. Пропорционально увеличив 28, получаем 31,5 см  

Павлиноглазка геркулес (Coscinocera hercules). Рекордсменка по площади крыльев среди всех бабочек (и насекомых вообще). Размах, согласно источникам, до 27 см. Однако, стоит лишь взглянуть на расправленный экземпляр, становится ясно, что она, в силу своей конфигурации, является наиболее пострадавшей от искажения данных о размахе. Из приведенного рисунка явствует, что промер, выполненный на расправленном экземпляре, при переводе крыльев на максимальный размах увеличивается на 22%, т. е., официальные 27 возрастают до 33 см, что дает основание говорить о бесспорном и убедительном рекорде. Но конечно, это лишь частный результат, одна из иллюстраций вопроса о необходимости пересмотра искажающих истину правил. С учетом изложенного предлагается следующая формулировка: Размах крыльев насекомого есть величина, состоящая из суммы величин больших хорд главных крыльев и расстояния между их основаниями. Для многих бабочек измерение главной хорды вполне осуществимо нетравматическим методом на живом экземпляре.

В качестве небольшого послесловия. Пример деформации расправкой силуэта и узора крыльев (посередине – естественное положение). При этом здесь еще и сам канон попран путем невывода верхних краев нижних крыльев на ту же горизонталь, где они соприкоснутся с верхними.  Чем закончилась наша попытка втиснуть эту красавицу с пророческим именем Мания Луна в означенное прокрустово ложе, видно на правой позиции. В сказанном не стоит усматривать агитацию за пересмотр правил расправки